Форум

Вадим ШТЕПА

*РУССКОЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ*

...Но я говорю о том, что культура вообще будет другая, смысл её будет другой, ценности другие. Это не просто смена чего-то, парадигмы в рамках одной культуры, это будет грандиозная смена культуры, цивилизации, смена мышления. Просто завершился огромный виток человеческой истории, мышления. И в том, что происходит в России сейчас, здесь, я вижу её формирование.

Сергей Курёхин

Первое тысячелетие от Р.Х. было эрой Востока, Второе - эрой Запада.

Такое деление, конечно, условно, ибо на Земле нет восточного и западного "полюсов". Но учитывая расхожие культурные архетипы, мы вправе провести именно такую грань.

В Первом тысячелетии еще процветали великие азиатские цивилизации - индийская, китайская, персидская - каждая со своей древней культурой, особой метафизикой и традиционным социальным укладом. Кстати, и "доколумбовы" цивилизации Америки тоже относятся к этому "восточному" архетипу. И само христианство пришло в Европу с Востока, в ту самую Европу, одна половина которой еще называла другую "варварами". Тогда же, в Первом тысячелетии, появился ислам, духовно покоривший огромный ближне-Восточный человеческий ареал.

Второе тысячелетие - безусловная эра Запада. Начавшаяся с отпадения католичества и крестовых походов на Восток, она фактически присвоила Западу звание "единственной" человеческой цивилизации. Все остальные мировые культуры были в лучшем случае объявлены "экзотикой", в худшем - подверглись разнообразным формам геноцида, от искоренения индейцев и колониальной работорговли вплоть до гитлеризма и нынешних "гуманитарных бомбардировок". К концу Второго тысячелетия Запад провозгласил свои стандарты политики, экономики, масс-медиа и масс-культа "глобальными", а все, что в той или иной степени выходит за рамки этого общества сплошной торговли и смеет сохранять свой образ жизни, объявляется заведомо "неполиткорректным".
Мир действительно стал единым, но только Россия рискнула дополнить это единство идеей многополярности, отстаивать принцип глобального разнообразия. В сугубо западную версию "Нового мирового порядка" этот принцип не вмещается - разве что на том же уровне туристской "экзотики". Но речь идет о гораздо более существенном требовании - о реальной свободе всех земных цивилизаций всесторонне жить по-своему - духовно, культурно, политически, экономически.., а не по узким стандартам западной "свободы" - только лишь потребительского выбора. И поскольку сегодняшняя русская политика смещается к защите этой глобальной многополярности довольно уверенно, а брутального столкновения с Россией Запад позволить себе все-таки не может, очевидно мы становимся свидетелями (или даже участниками) концептуального противоборства именно этих версий "Нового мирового порядка", именно этих "мондиалистских" проектов - Русского Тысячелетия и Западного Миллениума.

Разумеется, эти хилиастические, тысячелетние мерки делают условными многие государственные, социальные и культурные "частности". "Точные прогнозы" давать здесь бессмысленно и даже смешно. Мы предлагаем воспринимать этот наш проект как некую футурологическую фантастику. Он может сколь угодно расходиться с нынешней "реальностью", но все-таки несколько безумных лет исхода ХХ века - ничто по сравнению с грядущим тысячелетием.

Почему сегодня только Россия может претендовать на версию "Нового мирового порядка", реально альтернативную его западному проекту, который многие пока считают единственным и неоспоримым? Само это убеждение в "безальтернативности" западного пути чем-то сродни самолюбованию пожилой царицы: "Свет мой, зеркальце, скажи"... Тогда как русские сегодня - едва ли не самый молодой суперэтнос в мире. И "поскольку мы на 500 лет моложе западноевропейцев... - писал Лев Гумилев в книге "От Руси к России", - наш возраст, наш уровень пассионарности предполагают совсем иные императивы поведения". Но как же здесь быть с часто припоминаемой русской "древностью"? Оставим натужную "Древнерусскую тоску" Борису Гребенщикову, и обратимся лучше к выводам автора "Трансгрессивной революции" Сергея Корнева. Он пишет, что, учитывая те грандиозные мифы, войны и катаклизмы, которые пережила Россия за последние три-четыре века - от Смуты, Раскола и Петра до Октября, Победы и распада СССР - мы вполне вправе утверждать, что русская культура - вообще "первая, детство которой имело по-настоящему планетарный масштаб". Ссылаясь на идеи Освальда Шпенглера о юном возрасте русской культуры (из его знаменитого труда "Закат Европы"), он называет "классиков" русской литературы, к кому наши консерваторы порою возводят всю "русскость", не более, но и не менее, чем "самыми настоящими ветхозаветными пророками".

"Молодость" русских действительно имеет не только этнические основы, но прямо соотносится с духовным различием между Ветхим и Новым Заветом. Все, что было (и есть) у нас в религии, культуре, политике до Третьего тысячелетия - это своего рода "Ветхий Завет", все грандиозное Бытие которого, тем не менее, остро нуждается в дополнении его "Новым Заветом", открывающим совершенно особую, небывалую еще перспективу. Первые христиане, как известно, отличались от иудеев, упертых в древнюю историю и фарисейское "законничество", именно своим живым, непосредственным снисканием Благодати и Любви. И в Третьем, русском тысячелетии это воплотится в создании принципиально новой культуры, абсолютно современной по своим видам и жанрам, но сущностно (а не стилизации ради) вдохновленной традиционными русскими поисками - от язычества и старообрядчества вплоть до идеального, утопического коммунизма. От последнего, кстати, не помешает взять именно то, что напрочь забыли нынешние реставраторы коммунистического прошлого - яркую и мощную волю к будущему.

Мы должны создать новый, глобально притягательный русский стиль. Некоторые предпосылки этого указал Алексей Михайлов, автор "Необитаемого времени":

"Первая и главная из них - гигантский потенциал нереализованной творческой энергии, скопившейся в русской нации (эгрегоре) за последние 80 лет. При большевиках он оставался невостребованным, потому что им больше нравился образ мыслителя, склоненного над бензопилой. При постсоветских демократах ничего не изменилось - заказ поступил только на самую грубую и грязную "творческую" работу. Но русские - органически не способны не "вырабатывать" творческие энергии, недаром К.Н.Леонтьев настаивал на этой странной формуле государственного устройства России: "Деспотия на службе цветущего многообразия", в которой заключена забота о том, чтобы каждому русскому наконец законодательно прогарантировали возможность выплеснуть в мир свою самобытность. В общем, колоссальные запасы первосортной несублимированной творческой энергетики у нас сегодня есть. Она - абсолютно бесценна и надо ли говорить, что именно Россия (и без нефти и газа) самая богатая страна современного мира. Я уже не говорю о том, что мы располагаем также морями искренности, которую нам запретили проявлять и океанами любви, которую все это время просто не на что было тратить...

Другая предпосылка, непосредственно вытекающая из первой, состоит в том, что сегодня внутреннее давление потенциала русской духовности достигло своего предела (харизмометр уже зашкаливает). Тетива лука оттянута до крайней точки и никакой возможности далее сдерживать ее - нет. Еще мгновение и в мир - внезапно и стремительно - влетит русская стрела - ваджра - загадочная русская Душа (которую до сих пор никто толком не видел, хотя все чувствуют, что она где-то есть). Что это значит? Многое. Ну например то, что в результате мощнейшего количественно-качественного скачка - не просто трансформации, но бифуркации - с параллельной интенсивной социальной сублимацией эгрегорной анахаты (sorry!) - русские совершат ряд непостижимых (с точки зрения уныло методологизирующего в своем тупичке западного сознания) открытий. Как-то: институциализируют Непосредственное Понимание, разработают и осуществят Метод Коллективного Настоящего (а что - отличный "бизнес по-русски" - продавать билеты в Настоящее по 5 млрд. дорелов за штуку) и даже научат братьев по разуму Абсолютному Непониманию. Я уже не говорю о "параллельных" технологиях, типа использования в народном хозяйстве мультиполярной энергетики соседних лок, Д-переноса, генераторов т.н. эфира второго порядка и т.п., которые уже разработаны и приборно воплощены (на коленке) нашими умельцами.

Конечно, Запад начнет всячески лелеять, холить и даже пестовать Россию не потому, что у тамошних заправил и ихних воротил вдруг проснется запоздалое раскаяние и их потянет на место былых преступлений - дать конфеток бедным сиротам. Это вряд ли. Просто все вышеперечисленные открытия имеют общее свойство - их нельзя украсть. А с другой стороны, без них - ну никуда!"

Все ветхие формы - культурные, интеллектуальные и социальные стереотипы, особенно границы между бесчисленными "-измами", надо оставить "на память" уходящему тысячелетию, эпохе западного "модерна". В отличие от деятелей их симулятивного, самодеконструирующегося постмодернизма, наш, русский Постмодерн мы просто истолкуем как пост-Запад. А вернее, нам просто незачем уже будет принимать его за некую "точку отсчета". По всей видимости, вскоре такой нелепый ныне праздник, как День независимости России, обретет свой парадоксально подлинный смысл.

Все это скажется и на модной ныне геополитике. С концом двух тысячелетий напрочь уходит время множества искусственных, формальных дуализмов - и прежде всего между "глобальными" Востоком и Западом. (Настаивание на этих дуализмах может привести лишь к тому, что в ходе Третьего тысячелетия полностью сбудется мрачное пророчество Хаускиндера Макхофера "Судьба геополитики".) "Западом" сегодня на уровне "массовых вкусов" является вообще весь мир - и японские чайные церемонии давно стали лишь забавной формальностью. Ничего по существу не меняет и ислам - с его стремлением насадить повсюду взамен западных собственные "массовые вкусы". Лишь Россия, отстаивающая принцип реальной мировой многополярности, потенциально способна изменить эту ситуацию. Только начать нам придется с самих себя, с собственно российской многополярности, с самобытного и равноправного развития всех российских земель и весей. Набирающая ныне популярность идея регионализма состоит в превращении России из унитарного полицейского государства в свободную и многообразную континентальную цивилизацию, в чем-то подобную Европейскому Союзу, только гораздо более сплоченную историческим единством русского языка. Преодоление западной экспансии тогда выйдет на принципиально иной уровень эффективности, чем бесконечные и безнадежные "разоблачения происков". Россия, став из замкнутой империи целым континентом, развивающим все свои региональные и этнические особенности, вновь обретет естественные и искренние симпатии многих народов планеты, что позволит ей куда успешнее выполнить свою глобальную миссию. С падением Римской империи Европа не кончилась - вернее, как раз с него она и началась.

Именно поэтому Третье тысячелетие не будет означать реставрации "Третьего Рима" - он тоже давно пал, что было констатировано еще староверами, открывшими вместо этого римско-византийско-московского мифа совершенно иной - китежский, и унесшими Святую Русь на северные и сибирские просторы. Да и в нынешней ситуации Москва уже не только в священном, но и в социальном смысле утратила статус русской столицы, превратившись в политически и культурно обособленную от России вестернизированную зону. О перспективе решения этой ситуации сказано в недавней брошюре Трансконтинентальной лаборатории "Европа от Китежа до Аляски" - столицу России необходимо перенести в небольшой, специально построенный город где-нибудь на Севере или в Сибири, который надо так и назвать - Китеж, и с его нового возникновения Россия вновь станет Россией - во всех смыслах своей самобытности и самостоятельности:

"Он станет центром кристаллизации нового культурного и информационного пространства, в котором могло бы встречаться и общаться все самое молодое, сильное и свежее в России. Вовсе не обязательно делать эту новую столицу всецело государственным проектом, подобно Петербургу, - создание этого города станет результатом неформальной народной инициативы. Он будет строиться как полигон русской свободы: город, соединяющий в себе черты Афона, Гоа и Запорожской Сечи, город монастырей и рок-фестивалей, крестных ходов и техно-пати, земских соборов и хакерских конгрессов, город безумных проектов, высоких молитв и чистой любви, живущий по собственным законам и под собственной юрисдикцией, охранять который будут патриоты из военно-монашеских орденов, а не какие-нибудь продажные "пpидвоpные части", которые расстреливают собственный народ. Он станет новой духовной столицей России, ярким маяком и живым примером того, как российская цивилизация поднимается из вековых глубин, сбрасывает оковы сна и впервые разворачивается во всей своей полноте."

Что касается экономического аспекта проблемы, то именно сырьевая экономика нашего Севера и Сибири может гораздо легче сочетаться с постиндустриальным стилем жизни, чем поддержка неэффективного промышленного комплекса. Об этом есть немало ценных социологических идей у Дмитрия Иванова, в работе "Постиндустриализм и виртуализация экономики":

"Нужен отход от экономической политики, замешанной на идеологии, оперирующей жупелом превращения России в "сырьевой придаток Запада". Следует скорее исходить из принципа "Запад - промышленный и информационный придаток России"... Это значит, что следует мыслить не в терминах тонн, штук, кубометров, а в терминах изощренного и определенного позиционирования продукта на рынке. "От кутюр" могут быть не только галстуки или кофе, но и ракеты, танки, древесина, природный газ или медный концентрат...

Здесь важную роль будет играть формирование менеджмента на принципах "экономики загадочной русской души". Осознание слабой "стыкуемости" технологий индустриального капитализма с российским менталитетом должно найти продолжение в выработке форм организации и мотивации, интегрирующих национальный менталитет в современную экономику образов.

Специфика российского менталитета в экономической области находит выражение в следующих особенностях "иррационального" поведения:

1) наши люди не способны на повседневное, кропотливое, дисциплинированное ведение дела, когда смысл, цель этого дела не просматривается, зато они способны на взрывной выброс душевных и физических сил во имя завершения дела, чтобы освободиться от его рутины и приобщиться к миру;

2) наши люди не могут жить работой, целиком посвящая ей себя, зато они могут жить на работе, отдаваясь целиком общению в родном коллективе;

3) наши люди лишены способности рассматривать инструментальные ценности как самодостаточные и просто следовать велению инструкций, зато они способны рассматривать любые ценности как инструментальные и сомневаться в непререкаемости инструкций, задаваясь вопросом "А в чем же здесь смысл?"

Следовательно, "вахтовый метод", авралы (сверхусилия для завершения уникального продукта), мотивация, при дефиците фонда зарплаты, общением и свободным временем, - все это не "патологические" отклонения, а органичные формы. Нужно все эти советские и постсоветские "вне-" или даже "антиэкономические" формы интегрировать, придав им экономический образ "нового менеджмента", сконцентрированного не на стабильной рутине технологии, а на конъюнктурной реализации уникального проекта. В такой перспективе российский менталитет особенно хорошо "стыкуется" с "выстраданными" на Западе виртуальной корпорацией, офисным дизайном, виртуальным рабочим днем, виртуальной платежеспособностью и т. д. Они уже у нас есть, но без развитой инфраструктуры и культивирования "нового менеджмента" принимают трагикомическую форму смены "биржевой" волны волной "банковской", объявлений "Продам фирму "под ключ", сражений в Doom в офисе, финансовых пирамид и т. п.

Таким образом, деструктивные в контексте экономики вещей тенденции становятся конструктивными в контексте экономики образов. "Реальная" экономика оставляет России перспективу быть вечно догоняющей, виртуальная экономика дает шанс на лидерство...

Экономическая рациональность задает особую конфигурацию воспроизводственных контуров:

- опорный "первичный" сектор (ТЭК и освоение уникальных месторождений - Удоканского, Ковыктинского, Озерного и т. п.);

- компактный "вторичный" сектор (ВПК и создание уникальных авиационных, морских, космических комплексов, минимизация рутинных конвейерных производств - автомобилестроения, бытовой электротехники и т. п.);

- растущие "третичный" и "четвертичный" сектора (ФКК - финансово-коммерческий комплекс и интегрированные с ним наука и образование: подготовка и маркетинг уникальных специалистов - врачей, педагогов, ученых, социальных работников, художников-реставраторов, артистов, спортсменов, дизайнеров, стилистов, имиджмейкеров, программистов и т. п.)."

* * *

... В этом тексте (точнее - интертексте) мы попытались синтезировать лишь набросок, вариант, версию того, каким могло бы стать Третье, русское тысячелетие. По крайней мере, его начало. Кстати, когда оно начинается календарно - совершенно неважно. Ведь следуя Тому, от чьего Рождества и ведется наше летоисчисление, важно понять одно: тысячелетия не "начинаются", их начинают.

25 декабря 1999 г.