Форум » История и политика » Кризис политических теорий Модерна в свете торжества технологии над идеологией (С.А. Строев)
	перенос

Автор

Сообщение

Неомарксист

администратор

Сообщение: 872
Зарегистрирован: 01.07.10
Репутация: 1

Отправлено: 05.02.11 19:19. Заголовок: Кризис политических теорий Модерна в свете торжества технологии над идеологией (С.А. Строев)

http://russoc.kprf.org/News/0000588.htm<\/u><\/a>
Сергей Александрович Строев

Кризис политических теорий Модерна в свете торжества технологии над идеологией. Проблема идеологически мотивированого действования.

Доклад на семинаре «Четвертая политическая теория и модернизация российского общества»

- Проблема исчерпанности политических идеологий. Обоснование интереса к теме и участия в семинаре. Необходимость «мозгового штурма».

- Не кризис идей, а кризис действования. Проблема торжества политтехнологии и инструментальность идеологий. В чём отличие от ситуации Модерна?

- Значение развития СМИ с учётом атомизации общества и распада социальных связей в силу урбанизации. Феномен массы. Отличие массы мобилизованной от массы развлечённой.

- Успехи психофизиологии. Павлов, бихевиаристы, НЛП. Манипуляция как технология.

- «Неизбежность» коллапса капитализма и его избежание путём виртуализации. Виртуализация производства. Создание управленческих мыслеформ как основное содержание труда в постиндустриальном обществе. Отказ от золотого эквивалента. «Неограниченные» деньги как инструмент власти и мутация природы рынка: безвозмездное присвоение вместо обмена. Тотальность рыночных парадигм как предпосылка тотальности власти.

- Суммирование предпосылок: СМИ и политтехнологии в парадигме рынка. Приватизация государства и конец суверенных наций. Партии как брэнд-рантье на ниточках медиакратии. Между имитацией и маргинализацией. Невозможность свободного идейно мотивированного социального действия, разрыв между идеологией и реальным бытованием политических структур. Обессмысленность слова.

- Возможен ли феномен «политической теории» (большой идеологии) вне Модерна? Ключевой вопрос для ЧПТ: возможно ли и каким образом идеологически мотивированное действие вне поля политтехнологической манипуляции?

Будучи отнюдь не сторонником, а оппонентом и критиком предлагаемого А.Г. Дугиным проекта т.н. «четвёртой политической теории», я, тем не менее, считаю чрезвычайно важной и продуктивной саму постановку проблемы глубокого кризиса идеологий (или в терминологии А.Г. Дугина «политических теорий Модерна»). Мы видим сегодня их явное перерождение в симулякры, в имитацию, однако данная проблема замалчивается и игнорируется практически всеми политическими силами, предпочитающими разыгрывать спектакль, симулировать борьбу друг с другом и наличие тех или иных политических идеалов, в то время как реальное фактическое бытие этих сил не имеет к декларируемым идеологиям никакого отношения. Выход из поля симуляции представляет трудную и не решённую проблему, т.к. оно целиком охватывает всю политическую жизнь, да и вообще социальные отношения в целом. Данная проблема должна быть предметом своего рода «мозгового штурма» для всех, кто не желает принимать одну из прописанных сценарием ролей в разыгрываемом спектакле. При всех различиях в отношении возможных ответов, первостепенное на сегодня значение имеет сама возможность постановки и обсуждения данных вопросов. Создание интеллектуальной площадки, дающей возможность такого «мозгового штурма» является несомненной заслугой А.Г. Дугина и созданной им школы.

Ключевой тезис моего доклада состоит в том, что кризис политических идеологий определяется не какими-то нарушениями логики в их теории, не открывшимся противоречием их постулатов фактам реальности, а принципиальной невозможностью их реализации, воплощения в реальную политическую практику. То есть мы имеем дело не с кризисом самих политических теорий, а с невозможностью мотивированного их идеалами свободного (произвольного) политического действования. Проблема состоит в торжестве политтехнологи над политикой, в превращении идеологий из конечных генераторов смысла и цели политического действия в прикладные инструменты манипулятивного управления. При этом политтехнологии не служат каким-то иным идеологически мотивированным целям, а просто механически воспроизводят сами себя. Как заметил ещё Ж. Бодрийяр «Когда вещи, знаки, действия освобождаются от своих идей и концепций, от сущности и ценности, от происхождения и предназначения, они вступают на путь бесконечного самовоспроизводства. Все сущее продолжает функционировать, тогда как смысл существования давно исчез. Оно продолжает функционировать при полном безразличии к собственному содержанию. И парадокс в том, что такое функционирование нисколько не страдает от этого, а, напротив, становится всё более совершенным».

И здесь возникает естественный вопрос: что именно настолько изменило социальную реальность? Почему ещё сто лет назад имело место живое и реальное столкновение идей, овладевших массами и ставших реальными историческими силами, а сегодня это невозможно, и любые идеи независимо от своего содержания и качества обречены на роль обманок и декораций? Попробуем выделить те факторы, которые определили это изменение – начиная от частных и заканчивая наиболее общими.

Первым таким фактором является развитие средств массовой информации. При этом сам по себе технический прогресс СМИ накладывается к тому же на повышение их эффективности в силу распада традиционных социальных связей сословного общества и вызываемой этим распадом социальной атомизации. Если общество XVIII-XIX веков характеризовалось множеством социальных связей и структур (будь то крестьянская община, дворянское собрание или купеческая гильдия), если городское общество XX века сохраняло ещё множество социальных связей в рамках больших трудовых коллективов, общественных организаций, соседских общин (коммунальные квартиры), остатков семейно-родственных общин и т.д., то сегодня мы имеем изолированного человека, замкнутого в отдельной квартире наедине с телевизором и радио. Конечно, как СМИ, так и урбанизация появились не сейчас, весь XX век был временем выхода на историческую арену больших человеческих масс, возникших именно вследствие распада сословно-корпоративной структуры общества «старого порядка». Однако в течение XX века СМИ не достигали сегодняшней мощи, эффективности, многоканальности и постоянства присутствия в жизни человека, а уровень социальной атомизации не имел столь радикального характера. К тому же в обществе Модерна, в котором сохранялась множественность или хотя бы дуальность конкурирующих центров власти, политические элиты были заинтересованы в использовании СМИ (тогда ещё относительно ограниченных в своих возможностях) как средства синхронизации и мобилизации масс. Сегодня же, в условиях абсолютной монополизации власти, СМИ используются принципиально иначе: не для синхронизации и мобилизации масс, а, напротив, для их десинхронизации, раз-влечения, растаскивания в разные стороны, ещё большего усиления эффекта их атомизации.

Вторым фактором, который необходимо отметить, являются успехи технологии манипулирования индивидуальным и коллективным бессознательным. В основе этих технологий лежит тот переворот в науке, который был совершён Павловской школой физиологии и учением о формировании условных рефлексов. Очень быстро эти достижения в рамках популярного в США бихевиоризма были применены к человеку. При этом одной из основных практических идей бихевиоризма стала возможность посредством внешних стимулов управлять всеми поведенческими реакциями организма: как интеллектуальными, так и эмоциональными по своей природе. Причём управлять строго технологически и алгоритмически, однозначно, не допуская случайных отклонений – как любой машиной. При этом бихевиоризм вовсе исключал из рассмотрения феномены сознания, подсознательного, психики и т.д., оперируя лишь категориями предъявляемого управляющего стимула и ответной поведенческой реакции. Параллельно с бихевиоризмом развивался психоанализ – методологически совершенно иное направление, основной идеей которого была первичность бессознательной сферы по отношению к сознанию и возможность для исследователя получить непосредственный доступ к бессознательному, минуя сознание. Сочетание достижений бихевиоризма и психоанализа позволило перейти к разработкам разнообразных методов манипулирования отдельным человеком и человеческой массой, технологической инженерией психических и поведенческих реакций. В предельном виде торжество такого рода инструментального управления человеком и обществом ярко и наглядно описано в антиутопиях Олдоса Хаксли. Современный мир вплотную подошёл к реализации этих антиутопий, а в чём-то уже и превзошёл их (один из примеров, впрочем, далеко не единственный и даже не самый значительный, хотя и наиболее известный – нейролингвистическое программирование). Манипуляция человеком и человеческими массами, которая в той или иной форме существовала на протяжении всей человеческой истории, окончательно превращена сегодня из высокого элитарного искусства в банальную технологию (имеющую, кстати, явное сходство с техниками оперативной магии). При таком воздействии объект манипуляции управляется не логическим убеждением, не внешним принуждением или волевым приказом, а – подобно машине – путём формирования и активации своего рода управляющих программ, помимо своей воли и своего сознания. Жертва просто «вдруг» начинает сама хотеть того, что требуется оператору и исполнять это в соответствии с собственным «внезапно возникшим» желанием, в то время как внешняя инспирированность самого этого желания жертвой не воспринимается и не осознаётся.

Теперь учтём, что первый и второй указанные факторы действуют не по отдельности, а синергически. Мощь и всепроникающая способность СМИ умножается на использование технологических, научно выверенных и безотказных технологий управления эмоциями, желаниями и поведением человека, а манипулятивные сигналы, с помощью которых осуществляется оперирование человеком, с помощью СМИ транслируются мгновенно на огромные человеческие массы по всей планете.

Третий фактор состоит в радикальной и коренной мутации капитализма. Основной принцип функционирования капитализма состоит в извлечении прибыли. Для того чтобы существовала прибыль, необходимо, чтобы участники капиталистического хозяйства производили больше, чем потребляли. Избыток произведённой продукции должен постоянно сбрасываться вовне системы. Иными словами, капитализм может существовать, только постоянно расширяясь, захватывая и осваивая всё новые рынки сбыта, сырья и рабочих рук. Для этого капиталистическое общество должно оставаться непрерывно разрастающимся островком в море некапиталистического мира, за счёт переработки которого капитализм и развивается. Но, охватив весь земной шар, капитализм неизбежно должен сам уничтожить себя, так как он в принципе не может существовать на ограниченной территории. Извлечение прибыли, т.е. изъятие части прибавочной стоимости у трудящихся в случае замкнутости системы автоматически создаёт ситуацию превышения объёма создаваемой продукции над совокупным платёжеспособным спросом. Это ведёт к сокращению производства, следовательно, к увольнению части работников, ещё большему сокращению платёжеспособного спроса и т.д. по циклу. Параллельно с этой проблемой (дефицитом рынков сбыта), капитализм сталкивается с проблемой истощения сырья, т.к. капиталистический цикл производства и потребления фактически раскручивает маховик ускоряющейся переработки сырья в отходы, которая во всём своём безумии имеет только смысл поддержания сложившихся социально-экономических отношений. Каким же образом капитализм избежал этого логически необходимого и неизбежного коллапса, предсказанного марксизмом? Он сделал это совершенно фантастическим образом: переходом в виртуальное состояние. Если до этой мутации извлечение прибыли было прямо связано с производством материальных физически существующих товаров, то теперь сначала дополнительной, а затем и основной сферой производства становится производство нематериальных образов. Эта ситуация может быть наглядно иллюстрирована эволюцией рекламы. Если изначально реклама была по своему существу информацией (не важно – правдивой или нет) о свойствах, качествах и полезности выставляемого на рынок товара, то современная реклама не имеет к информированию о товаре никакого отношения. Целью рекламы является создание и внедрение в массовое сознание некоего привлекательного фантастического образа реальности. И именно этот образ становится основным продуктом производства, в то время как сам физический товар превращается лишь в своего рода носитель этого образа. По сравнению с затратами на разработку и проведение рекламной кампании (не будем забывать, что осуществляется она в соответствии с теми технологиями манипулирования, речь о которых шла выше; соответственно затраты на рекламу включают не только оплату СМИ, но и наём специалистов по технологиям «промывки мозгов») себестоимость самой материальной вещи постепенно становится пренебрежимо малой величиной. Продаются не куртки и джинсы, а брэнды (об этом, кстати, реклама говорит вполне откровенно). В зависимости от престижности брэнда, которая как раз и определяется объёмом труда (или капитала, представляющего продукт того же труда в отчуждённой форме), вложенного в производство фантомных образов реальности, цена на продукты одного и того же качества и потребительских свойств может отличаться в сотни и тысячи раз. Следовательно, материальный товар как предмет непосредственного физического потребления имеет значение не больше, чем полиэтиленовый мешок, в который его заворачивают. Продаётся на самом деле не он, продаётся и действительной ценностью является символизируемый им образ, сформированный и закреплённый рекламой в общественном сознании. Производство информации (не столько знаний и технологий, хотя и их тоже, сколько именно виртуальных образов) разрешает кризис капитализма, поскольку оно почти не имеет пределов капиталоёмкости рынка потребления и не лимитировано наличием невосполнимых природных ресурсов. Такое виртуальное производство может развиваться в соответствии с логикой капитализма – то есть бесконечно расширяясь и без каких-либо ограничений обеспечивая рост виртуальных единиц прибыли. Это позволяет капиталистическим общественным отношениям оторваться от реального производственного базиса и от ограничений реальных объективных законов, обретя неуязвимость в виде условно и произвольно заданных правил игры, которую, буде в ней случится внутренний сбой, всегда можно попросту перезапустить. В итоге мы имеем ситуацию, когда основные производительные силы общества вкладываются в создание своего рода Матрицы – совокупности искусственно создаваемых и внедряемых в массовое сознание образов, формирующих автономную виртуальную вторичную реальность, которую подавляющее большинство общества воспринимает как единственно существующую и в которой (и по правилам которой!) осуществляются все социальные интеракции.

Наконец, четвёртый фактор состоит в виртуализации финансов и отказе от золотого эквивалента, что в корне меняет саму природу рынка. Классический либеральный рынок основан на принципе обмена различными товарами, заключающими в себе равный объём общественно необходимого труда. То есть в классическом рынке для того, чтобы что-то приобрести, необходимо что-то равное по стоимости отдать взамен. Такой рынок подчиняется объективным законам, причём этим законам вынуждены подчиняться все его участники, независимо от различия в богатстве, влиянии и т.д. Деньги в этом случае служат лишь посредником обмена и, будучи или непосредственно золотыми или жёстко привязанными к золоту, сами заключают в себе соответствующую меру общественно необходимого труда. Совершенно иная ситуация возникает тогда, когда деньги отвязываются от золотого эквивалента, а их производство превращается в монополию замкнутой корпорации. В этом случае рынок из инструмента эквивалентного равноценного обмена превращается в инструмент безвозмездного присвоения, так как реальные продукты труда обмениваются теперь на условные эквиваленты стоимости, себестоимость производства которых или приближается к нулю или просто равна нулю. Однако, получив потенциально в свою собственность весь материальный мир (поскольку всё оценивается в денежных единицах, а произвести любой номинал этих единиц не составляет труда), монопольно производящая деньги олигархия самим ходом событий переключается из режима присвоения и удержания собственности в режим присвоения и удержания власти. Рынок, законы которого из объективных стали субъективными, становится теперь инструментом управления и непосредственной власти. Именно этим и определяется современная псевдолиберальная волна рыночного фундаментализма. Поскольку рынок есть основной инструмент власти, любые нерыночные ценности и отношения ограничивают пределы этой власти – поэтому и делается попытка либо всё-таки включить их в поле рынка, либо уничтожить. Именно поэтому сегодня мы видим попытку включить в рынок буквально всё – государство, медицину, образование, социальный статус, искусство, науку, знания и навыки, семейную жизнь, все формы общественных и межличностных отношений, этические и моральные нормы и, наконец, самого человека, включая его тело целиком и по частям. Между тем, мировая финансовая олигархия, навязывающая человечеству представление о деньгах как об абсолютном и универсальном эквиваленте не только стоимости, но и ценности, сама стоит вне рыночных парадигм. Произвольно и неограниченно производя денежные знаки, она не имеет никакого интереса их зарабатывать и накапливать, гнаться за прибылью как таковой. Напротив, она использует производимые ею деньги как инструмент чистой власти, награждая ими объекты контроля в меру их согласия играть по предписанным правилам. Распространяя параллельно с этим представление о деньгах как о единственном и конечном смысле жизни, определяющим статус человека в обществе и доступность любых благ и удовольствий, финансовая олигархия может позволить себе купить поведение всех и каждого.

Суммируем перечисленные предпосылки. В парадигме тотальности рыночных отношений каждый субъект рынка стремится продать себя и свой труд по наилучшей цене наиболее платёжеспособному покупателю. Это относится и к журналистам, и к издателям, и к политтехнологам, и к пиарщикам. Наилучшую цену всегда и при любых условиях может предложить тот, кто владеет монополией производить деньги из ничего по нулевой себестоимости. Это значит, что именно финансовая олигархия будет выступать заказчиком для СМИ, и СМИ будут использовать все свои колоссальные возможности для формирования такого общественного мнения и такой картины реальности, которые заказывает финансовая олигархия. Это значит, что специалисты, владеющие технологиями манипулирования общественным мнением и поведением, тоже будут продавать свои знания и умения финансовой олигархии, и вся наука об управлении человеческим поведением, подсознанием и сознанием будет работать на ту же задачу. На ту же задачу будет работать и составляющая львиную долю совокупного общественного производства фабрика виртуальных образов. На ту же задачу будет работать государство, включая законодателей, управленцев, полицию и судебную систему – ибо все они также существуют в парадигме рыночного общества и стремятся извлечь наибольшую выгоду из своего положения и своей деятельности. На ту же задачу и по той же причине будет работать вся система общественного воспитания, включая школу. На ту же задачу будет работать искусство, включая шоу-индустрию, кино, театр, живопись, литературу и т.д. А это значит, что все они, в свою очередь, будут всячески поддерживать, распространять, развивать и углублять саму парадигму тотальности и универсальности рыночных отношений и денежного эквивалента. Цикл обратной связи замыкается.

Рассмотрим в этой ситуации деятельность любой политической партии. Она имеет доступ к СМИ (а, следовательно, возможность обратиться к атомизированным телевизор-смотрящим массам населения), легальный статус (а, значит, парламентскую трибуну и освобождённые ставки для партийных руководителей), финансовые ресурсы и т.д. ровно до тех пор, пока её действия являются приемлемыми для СМИ и государства – т.е., в конечном счёте, для заказчика их услуг – финансовой олигархии. Если партия хочет иметь легальный статус, то у неё нет иного выбора, как в своей практической деятельности исходить из требований Системы и, следовательно, отказаться от следования каким бы то ни было идеологическим принципам. Именно поэтому идеологии и превращаются в симулякры, а политические партии – в банальных рантье, живущих на ренту с того или иного популярного политического брэнда. Если же политическая партия отказывается от этой роли, она автоматически подпадает под бойкот СМИ (и уже фактически не может обратиться к населению) и теряет официальный статус (не важно формально законным или незаконным путём – в любом случае чиновничество, суд и силовые органы будут на одной стороне, и именно их позиция будет представлена СМИ обществу). Далее, потерявшая доступ к СМИ, возможность участвовать в выборах, думскую трибуну и финансовые источники существования организация неизбежно маргинализуется, теряет все практические возможности хоть как-то влиять на ситуацию, превращается в политическую секту, а её образ в массовом сознании СМИ формируют в соответствии с интересами заказчика. Таким образом, единственной реальной альтернативной имитации в рамках Системы оказывается маргинализация и, в конечном итоге, всё равно попадание в одну из предписанных ролей. В этом и состоит причина кризиса идеологий Модерна. Полный разрыв между формально провозглашаемыми брэнд-идеологиями и реальным бытованием политических структур в рамках капиталократической Системы ведёт к тотальному обессмысливанию и обесцениванию слова, поскольку за словами не стоит более возможности подкрепить их делом. Сами условия постиндустриального, постмодернистского общества исключают возможность существования овладевших массами идеологий как реальных действующих сил истории. По-видимому, идеологии («политические теории» по А.Г. Дугину) являются специфическим феноменом Модерна, и, как они не существовали в традиционных обществах Премодерна (поскольку холистический мир Традиции не предполагает выделения политики, равно как и науки, искусства и т.д. в автономную сферу), так и не будут существовать после перехода в Постмодерн (поскольку тотальная плюральность Постмодерна предполагает бесконечное дробление и взаимное заражение и смешение прежде автономных и очерченных сфер культуры).

Не составляет труда умозрительно выдумать новую политическую теорию. Можно даже не ограничиваться одной «четвёртой», а изобрести сразу заодно также «пятую», «шестую» и т.д. Ключевой вопрос состоит в том, что фактор, приведший старые политические теории к выхолащиванию и превращению в симулякры, продолжает с тем же успехом действовать и на любую новоизобретённую идеологию, делая её заведомо мёртворождённой. Поэтому предварительным условием рождения любой новой политической теории, если нас не устраивает участие в имитации политики, является ответ на вопрос: возможно ли (и какими средствами) сегодня свободное, произвольное идеологически мотивированное политическое действие? Возможен ли выход за рамки искусственно созданной виртуальной реальности? Можем ли мы что-то (и что именно) противопоставить технологии самовоспроизводства капиталократии (и медиакратии как её подсистемы)? Именно с решения этих вопросов, а не с декларации тех или иных ценностных систем и идеалов следует, на мой взгляд, начинать любой ответственный разговор о политике и идеологии. Потому что без ответов на эти вопросы любое политическое теоретизирование лишь множит иллюзорные сущности и укрепляет манипулятивную лже-реальность.

Профиль

Цитата

Ответить

Новых ответов нет

Ответ:

1 2 3 4 5 6 7 8 9

показывать это сообщение только модераторам
не делать ссылки активными

Имя, пароль:

зарегистрироваться

Форум » История и политика » Кризис политических теорий Модерна в свете торжества технологии над идеологией (С.А. Строев)

Тему читают:

- участник сейчас на форуме

- участник вне форума

Все даты в формате GMT 3 час. Хитов сегодня: 8
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет

Создай свой форум на сервисе Borda.ru
Текстовая версия